Англичанин Арнольд Беннет (1867 — 1931) был прекрасным журналистом, в чем-то едва ли не опередившим свое время. Например, он писал книжки, помогающие "сделать первый шаг по дороге успеха", — "Как сделаться писателем" (1903) или "Как жить 24 часа в сутки" (1907). В начале 20 века подобные издания смотрелись вполне свежей идеей.

Но как романист Беннет был безнадежно старомоден. Романы он писал ровно так, как советовал в своей книге:

Хороший роман — это всегда автобиография, окрашенная в цвета всего человечества. /.../ Первоклассное произведение художественной литературы всегда в конечном счете автобиографично и обязательно должно быть таким… Когда нужна подлинная творческая работа — а она нужна для каждой страницы, — эффективную опору романист обретает только в себе самом, своей цели он достигает, практически ничего не придумывая, а только аранжируя и варьируя то, что сам чувствовал и видел. (Беннет А. Как пишутся романы. — В кн.: Писатели Англии о литературе. XIX–XX вв. М., 1981)

Беннет описывал то, что хорошо знал из личного опыта, то есть, английскую провинциальную глубинку и жизнь промышленных районов. Беннета увлекали наблюдения за ходом исторического времени. Он пытался проследить в своих романах смену эпох и то, как с нею меняются нравы и обывательские взгляды на жизнь. Но... Беннет уделял слишком много внимания детализации, не поднимаясь от скрупулезных описаний к обобщениям.

Его "Повесть о старых женщинах" (1908) неимоверно скучна как роман. Ее героини заурядны, и проживают самую обычную жизнь, в которой даже потрясения лишены драматизма. Наверно, даже Голливуд спасовал бы на попытке "оживить" эту историю, настолько старательно Беннет уходил от "эксцентричности в изображении основных персонажей".

Но при этом в "Повести" настолько наглядные описания, что некоторые места так и хочется рассмотреть поподробнее, желательно, с иллюстрациями. Вот, например, мимолетное впечатление одной из героинь, Софьи, в Париже:

Потом вновь загрохотали пушки, под величественной Триумфальной аркой один за другим появились великолепные экипажи и, поблескивая, промчались в западном направлении между шеренгами безупречно сверкающих мундиров. Еще более блистательные мундиры и обворожительные туалеты наполняли экипажи. Софья в своем скромном изящном черном платье механически отметила, насколько удобнее нарядным женщинам сидеть в каретах теперь, когда исчезли кринолины. Таково было единственное впечатление, возникшее у Софьи, когда мимо нее промелькнула последняя праздничная кавалькада наполеоновской империи. Софья не знала, что перед ней столпы империи и что взгляды всей этой знати в золоченых мундирах и пышных туалетах были только что прикованы к легендарной красоте Евгении, а их слух тешили длинные периоды Наполеона III, вещавшего о том, как благодарен он своему народу за доверие, продемонстрированное плебисцитом, о том, что ратификация конституционных реформ гарантирует порядок, о том, что основы империи укреплены, о том, что сила проявляется в сдержанности и на будущее можно взирать без страха, о колыбели мира и свободы и о вечной преемственности наполеоновской династии.

"Легендарно красивая Евгения" — последняя императрица Франции, жена Наполеона III, урожденная Евгения де Монтихо, графиня де Теба (строго говоря, полное имя — Эухения Мария Игнасия Аугустина Палафокс де Гусман Портокарреро и Киркпатрик де Платанаса де Монтихо де Теба). Вот она на портрете 1854 года с напудренными волосами и в платье а-ля Мария Антуанетта, с тем самым исчезнувшим кринолином, без которого стало намного удобнее сидеть в карете.

Учителем Евгении был известный писатель Стендаль, а не менее известный Проспер Мериме многие годы являлся близким другом семьи. Евгения славилась не только своей красотой, но и изысканным вкусом, определившим моду 1850 — 1860-ых годов не только во Франции, но во всем мире.

Действительно, редкой красоты была женщина.

И очень удачно, что императрица, которой по штату положено иметь множество парадных портретов, писанных самыми модными и успешными портретистами своего времени. Таковым был, например, немец Франц Ксаавер Винтерхальтер (1805—1873), оставивший целую галерею принцесс и прочих аристократок всех стран Европы.

Евгения была испанкой по происхождению, и в черном смотрелась очень эффектно:

Еще один парадный портрет, со всеми регалиями императорской власти:

На этой картине императрица, похоже, в том же платье, но с дополнительной зеленой юбкой, а портрет в интернете подписывают уже как работу Винтерхальтера. Могли два разных художника одновременно писать два варианта одного портрета, во время общих сеансов позирования?

Портреты Евгении интересно разглядывать и с точки зрения истории модных нарядов, ведь одевалась она только у признанных законодателей портняжного мастерства, а то и искусства, даже если речь шла о повседневных платьях.

А вот как могла выглядеть богатая дама в модной амазонке в составе кавалькады. Кавалькада в романе Беннета "последняя", потому что чуть позже разразится франко-прусская война, которая закончится полным поражением и крахом Франции:

А вот императорская чета не в парадных, а повседневных костюмах.

Парадный портрет Наполеона III в мундире. Наполеон тоже следил и за собственной внешностью, и за модой. И тоже в чем-то ее задавал. Например, бородку-эспаньолку и усы с лихо закрученными кончиками в моду ввел именно он.

А это уже не живопись, а реальная фотография императорской четы, сделанная в 1859 году. Еще одно платье Евгении.

Обычные люди, конечно, одевались и попроще, и подешевле. Но модные тенденции "расходились в народ" в том числе и с таких фотографий, публикуемых в газетах.

И напоследок фотография Наполеона III и императрицы Евгении, датируемая 1865 годом, то есть, совпадающая со временем действия в романе Арнольда Беннета. Юбка платья Евгении, по-моему, подозрительно похожа на юбку с предыдущей фотографии? А между тем между снимками разница в шесть лет. Получается, что императрица подолгу носила одни и те же платья?